25 марта в рамках международной выставки «Деревянный Дом» в МВЦ «Крокус Экспо» прошла V научно-практическая конференция по проблемам сохранения и реставрации памятников деревянного зодчества «Возрождение деревянных храмов Русского Севера».
Конференция была открыта приветственными словами советника Президента РФ по вопросам культуры и искусства Владимира Ильича Толстого, заместителя Министра культуры РФ Николая Алексеевича Малакова, Митрополита Архангельского и Холмогорского Даниила.
На конференции выступили:- протоиерей Дмитрий Смирнов;
- руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», священник Алексей Яковлев;
- архитектор, член Федерального научно-методического совета по культурному наследию Министерства культуры России, член Союза архитекторов России Михаил Исаевич Мильчик;
- директор Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева Арсений Станиславович Миронов;
- архитектор-реставратор, советник РААСН Андрей Борисович Бодэ;
- заслуженный художник РФ, действительный член Российской академии художеств, профессор, Глазунов Иван Ильич;
- архитектор-реставратор, почетный член Союза реставраторов России, управляющий Фонда «Поддержка памятников деревянного зодчества» Шургин Игорь Николаевич;
- директор фонда "Спасение деревянных церквей Русского Севера" Баева Маргарита Александровна;
- руководитель компании "Артель Данила, Макар и Братья", доброволец проекта "Общее Дело" Беляев Дмитрий.
- Большинство участников конференции отметили в своих докладах, что состояние деревянного зодчества на Севере сейчас катастрофическое. Памятникам необходима реставрация или консервация, т.е. профилактические работы по защите.
По статистике, которую привел руководитель Проекта «Общее Дело. Возрождение деревянных храмов Севера» священник Алексей Яковлев, из всех оставшихся на сегодняшний день деревянных храмов и часовен 43% нуждаются в противоаварийных работах. Если этого не сделать в ближайшее время, то они перестанут существовать уже через 5-10 лет. «Проект существует 9 лет. И постоянное его развитие, динамика, рост, говорит о том, что он востребован и необходим. Русский Север не может не поражать своей красотой. Люди, побывав на Севере навсегда влюбляются в него. И живут от встречи до встречи. Когда человек видит северные краски, это красота не броская, но глубокая. Человек напитывается этой красотой и пытается вернуться вновь, чтобы на Севере как-то переосмыслить свою жизнь или те обстоятельства, которые встречаются у него на пути. Слава Богу, что наши предшественники оставили нам множество храмов и часовен, которые потрясают своей красотой, архитектурными особенностями. В настоящий момент, по подсчетам нашего проекта, их осталось около семисот. Но ежегодно из-за безответственного отношения к нашим святыням храмы исчезают. До нас дошла одна треть, тех храмов и часовен деревянных, которые были в дореволюционное годы. Нужно сохранить то, что сейчас мы имеем. Наш проект – это поддержка тех людей, которые не могут равнодушно смотреть, как разрушаются святыни. По статистике в среднем участники экспедиций имеют два высших образования. Это не только волонтерский проект. Под волонтером чаще всего понимается человек, который не имеет специальных навыков в деле, в котором он помогает. А у нас на добровольных основах участвуют архитекторы, реставраторы и работники музеев. Одна из целей нашего проекта показать местным жителям, что деревянные храмы, которые они видят в своих селениях с самого детства – это не сараи, не руины, это – святыни. Волонтеры убирают мусор, стирают надписи, выкашивают траву – начинают заботиться о храме. И местные жители тоже начинают подтягиваться. Это своеобразная проповедь, но проповедь не словами, а делами. Работы, которые проводятся – это противоаварийные работы. Задача Проекта не реставрация, а сохранение храма до момента возможной реставрации. За 9 лет проекта проведено 180 экспедиций, 350 храмов и часовен обследованы, в 132 проведены работы, 1300 человек побывало в экспедициях на Севере. В 2013 году был обретен Евхаристический набор, в 2015 были найдены старинные иконы. За 9 лет в 15 храмах с момента их закрытия, а зачастую с момента расстрела священнослужителей была отслужена Божественная Литургия. 240 местных жителей были крещены. Ежегодно увеличивается число участников экспедиций. В 2015 году на Север съездило более 400 человек. В экспедициях принимают участие не только россияне, но также волонтеры из Франции, Сербии, Ирландии, Канады. За прошедшие годы (без учета прошлого сезона) в экспедициях сложилось 15 семей, в которых родились 16 детей. Сейчас при храме прп. Серафима Саровского в Раеве, где базируется Проект «Общее Дело. Возрождение деревянных храмов Севера», проходят занятия «Школы плотницкого мастерства». На первое занятие пришло 130 человек и такой интерес был неожиданным для нас. Пришлось желающих разбить на два потока. Первый занимается сейчас, второй начнет учебу через 2 месяца». Презентацию выступления можно посмотреть по ссылке.
Заслуженный художник РФ Иван Ильич Глазунов: «Наш Север имеет общее значение, и у каждого есть своя личная связь с ним через конкретные места, людей. Художник Иван Билибин после поездки на Север высказался так: «Несомненно, что русское народное творчество умирает, почти умерло. Струя новой жизни сметает его, и только кое-где, в глуши, тлеют его последние, гаснущие искры». Русские художники конца XIX начала XX веков: Билибин, Верещагин, Переплетчиков, Коровин, Серов, Грабарь совершали паломничества на русский Север, но не только первозданная природа, пейзаж их привлекали, думаю, на их живописную поэтику повлияла иконопись и русское деревянное зодчество. Деревянный храм – нет ничего более точного для зримого выражения национального духа найти невозможно. И сейчас на расстоянии веков мы понимаем этот культурный феномен даже лучше тех, кто его создавал. Мы воспринимаем эти деревянные остатки зодчества как образец гармонического русского мироздания. Поэтому спустя столетия продолжаются паломничества на Север. Наша академия, где обучаются живописцы, реставраторы, архитекторы, искусствоведы, старается соблюдать традиции русской школы. Очень важно устраивать поездки на Север, где мы еще можем наблюдать сохранившуюся среду и тоже стараемся ее сохранять. В 90-ые годы, когда я в очередной раз оказался на русском Севере, мы с набрели на большой дом, построенным в XIX веке. Познакомились с хозяином Александром Русановым. Тогда ему было лет 25. Среди домов, которые мы обошли, редко открывали двери молодые люди. Еще реже за их спинами были видны дети. Это был дом их предков. Оказалось, что он учился в Архангельске, а потом вернулся преподавать в родню деревню. Собрал огромный архив по истории своего рода и истории своего края. На его полках можно было увидеть много краеведческой литературы. На родине он начал заниматься обустройством церкви в селе Согра. Установил купола и в церкви снова возобновились богослужения. Занимался восстановлением по велению собственной души. Сейчас он работает директором школы и по-прежнему переживает за судьбы людей, деревень, разрушающихся домов Сегодня формируется новый взгляд на сохранение жизни деревянной церковной архитектуры. Мы смотрим на нее не только как на памятник, но и как на святое место, в возрождении которой соединяются научно-реставрационный подход и прямое назначение храма – возвращение его к богослужению». Также Иван Ильич рассказал о путешествии по Русскому Северу, о вымершем селе Семеновском, в котором находилась чудом сохранившаяся церковь Георгия Победоносца XVII века: «Вспоминались мне тогда слова Билибина: « Когда я увидел эту церковь, я пришел в благоговейный трепет, пожалел, что я не великан и не могу взять это милое архитектурное произведение и перенести куда-нибудь далеко в сохранное место...». Примерно и мне тогда так подумалось. Местными усилиями церковь эту было не спасти. Начались переговоры с Москвой по поводу государственной поддержки. Единственным вариантом, спасти эту церковь, виделся в перевозе ее в музей-усадьбу «Коломенское» - единственное место в Москве, где собраны памятники деревянного зодчества. Несмотря на все препятствия, мы сумели перевезти церковь. После реставрации она заняла место в архитектурной экспозиции музея.
Протоирей Дмитрий Смирнов: «Общее Дело» - чудесный проект, вокруг которого совершаются чудеса. Каждый раз с радостью узнаю, что семьи создаются, детки рождаются (уже 16 человек). Все интересно. Стоит одному человеку что-то такое начать, а потом к общему делу прилепляются сердцем люди и возникает действительно большое Общее дело. Одна мысль мне представляется особенно важной. О сохранении нашей идентичности. Россия - восточно-христианская цивилизация, известна архитектурой, живописью, музыкой, военным делом, строительством городов, чудесными военачальниками, политиками. В России есть все и много. Ни одна страна не может похвастаться таким количеством писателей. Про поэтов я вообще не говорю. Внутри нашей цивилизации есть важная составляющая – деревянное зодчество. Это уникальнейшее явление. Деревянная архитектура – особый вид искусства. Чем это важно для Руси? Россия была деревянной страной. Только отдельные сооружения из камня. Как правило, это были храмы. Каждый град русский частенько горел дотла. Деревянная архитектура как спектакль, который создается, потом тает в воздухе и исчезает. Только с возникновением фотографии можно было зафиксировать, ну мизансцену из какого-то театра или фотографию Анны Павловой, но что такое был ее балет, представить нам уже совершенно не возможно. Очень хрупкая деревянная архитектура при хорошем уходе 400 лет стоит. Конечно, 400 лет для истории это не масштаб. Самое лучшее и интересное с точки зрения сочленения этих объемов и использования такого удивительного модуля, которым является бревно – создавались такие дивные художественные образы, которые наилучшим образом вписываются в наш русский пейзаж. Нам чтобы понять кто мы есть, нужно тоже приобщиться к деревянному зодчеству. Дома крестьянские остались в штучном виде. Храмы еще есть, хотя в большинстве своем довольно поздние. Это 19 век, несколько храмов 18 века, а 17 век - тоже уже штучные вещи. А в этом сосредоточена вся российская жизнь. На Руси всегда были плотники. Я даже некоторых застал. В деревне, куда мы приезжали на лето дышать свежим воздухом и купаться в реке, жил 80-летний плотник, которые за свою жизнь никогда нигде не работал. Он никогда не был в колхозе, ни в каком профсоюзе. Вся его трудовая книжка состояла из двух корочек. У него были замечательные руки. Я до сих пор их помню, хотя был мальчишкой. Он мог срубить что угодно. В любом сочленении. Он был прекрасный мастер, которого знала вся округа, потому что он к каждому дому прикасался. Кстати, его заряд позволил мне самому себе срубить дом, чем я очень горжусь. Плотницкое дело требует от человека много ума. Нет двух одинаковых бревен. Процесс постоянной подгонки требует включенного сознания. Никакой станковой механизации, все живое. Это ценно для души и тела. Общее Дело еще способствует обращению нас к нашей подлинной деревянной истории, что дает нам глубже понять, кто мы такие есть, создавшие замечательную деревянную цивилизацию».
Директор Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева Миронов Арсений Станиславович: «Я представляю Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева. Этот институт был создан в 90 годы, для того, чтобы мониторить национальное наследие. И к нему пару лет назад присоединилась часть коллектива ученых института культурологии. И получился правильный такой институт, который занимается не только памятниками, но и памятью, не только наследием, но и наследованием. Цель нашей конференции – способствовать координации усилий государства, Церкви и общества по сохранению памятников деревянного зодчества. Мы сделали небольшое исследование, поскольку мы относимся к Министерству культуры, на тему - как государство относится к добровольческому движению, в том числе, к тем добровольцам, которые работают с деревянными памятниками. И как можно более интенсивно сотрудничать с государством. 25 декабря Глава государства выступал на президентском Совете по культуре и искусству, где сказал «прошу Министерство культуры сформулировать четкие предложения не по защите памятников, но и вместе с общественными движениями определить роль и права неравнодушных к истории инициативных граждан, краеведов, энтузиастов. Считаю важным укреплять взаимодействие заинтересованных государственных структур с волонтёрами, общественными организациями». Министерство культуры получило четкое указание – установить связь, в том числе с проектом «Общее Дело» и понять, как ему помочь. Как государство может помочь? Понятно, что у нас есть лоббисты: Патриарх и Президент страны. Но если нужно 200 тысяч на противоаварийные работы, новую кровлю или даже 1,5 миллиона, то понятно - не надо их беспокоить. Нужно действовать как-то иначе. Как именно? Во-первых, финансовая поддержка. Мы привыкли думать, что денег на культуру у государства нет. Это не так. В последние годы только по подразделу Наследие федеральной целевой программой «Культура России» в 2015 - 29 миллиардов. Есть федеральная целевая программа «Культура России», куда нужно подавать заявки. В этом году это надо сделать до конца апреля, чтобы в 2017 году получить деньги. Нужно посмотреть направления этой целевой программы. Есть такие, которые имеют прямое отношение к тому, чем вы занимаетесь. Но отдельного раздела, посвященному поддержке добровольческого движения нет. Министерство культуры пока не видит добровольческого движения, в отличие от Президента страны. Внести изменения в ФЦП не так сложно. Есть субсидии, которые идут в регионы – федеральные деньги, которые идут на различные проекты в сфере культуры. Что бы государство увидело волонтеров, нужно понять, что государству нужно от волонтеров. Здесь добровольцы часто сталкиваются с равнодушием местных властей и, мягко говоря, государство недооценивает возможности волонтерских проектов. Приходит осознание – мониторинг состояний памятников неадекватен. Информация, собираемая для ежегодных государственных докладов и отчетов о состоянии наследия не вполне адекватна, потому что разные регионы по разному трактуют методику, подают разные цифры. Накапливаются погрешности в данных. Например, руководители дают завышенное число памятников в их субъектах федерации. Мониторинг актуального состояния наследия вообще не проводился. Наш институт Наследия в 90 годах для этого и был создан. Я пока не нашел упоминания ни об одном серьезном экспедиционном проекте по предметному исследованию наследия. Когда в 2011 годы собирали информацию о состоянии памятников, просто по телефону звонили региональным министрам и спрашивали: «А сколько у вас того сего». Сейчас приходит осознание, что без волонтеров невозможно актуализировать эти данные. Сейчас Министерство культуры выделило деньги нашему институту для создания специального портала экспертной поддержки волонтерского мониторинга наследия. Предполагается, что волонтеры могут с мест отправлять информацию - фотографии, аудиофайлы, описания, координаты на этот портал. А институт обяжет своих экспертов эту информацию верифицировать, вступить в контакт с волонтером. Оказалось, что в институте не так уж много и экспертов. Сейчас начнем заключать договора со специалистами, которых можно подключить к этой работе. Получается, что без волонтеров невозможно получить представление, что же в стране происходит с памятниками. Возвращаясь к словам Президента: «Считаю важным укреплять взаимодействие заинтересованных государственных структур с волонтёрами, общественными организациями». Наш институт провел форум, приезжали волонтеры из разных регионов, были представители «Общего Дела». Подготовили и направили в Минкульт резолюцию, где предлагаем варианты господдержки:
- Отдельный раздел в федеральной целевой программе.
- Система грандов и премий.
Огромное количество денег Минкульт тратит, на то, чтобы были курсы повышения квалификации в подведомственных образовательных методических организациях. Нужно предусмотреть курсы для добровольцев по реставрационным специальностям. Чтобы использовать потенциальную пока заинтересованность власти в проекте нужно создавать большую добровольческую организацию. Наш институт для того и существует, чтобы помочь добровольческому движению. Нам очень важно, что у нас появился первый проект с Общим Делом – мы составляем путеводитель по русскому северу. У нашего института нас есть спецзадача – исследовать как работает наследие. Наследие содержит в себе определенные ценности. Во что происходит с русским мальчиком, когда он видит деревянный храм. Он еще на службу не пошел, с батюшкой не поговорил, но определенное эстетическое общение уже есть. Как работает русское наследие, как систему ценностей мальчика влияет, какие изменения происходят с человеком, когда он вступает в контакт с наследием. Вот эта теория культурного наследия за прошедшие 10 лет ученые ей не занимались. Нам нужен практический опыт, ваши наблюдения.
Архитектор, член Федерального научно-методического совета по культурному наследию Министерства культуры России, член Союза архитекторов России Мильчик Михаил Исаевич Мильчик: «Перевозка памятника с одной стороны – это спасение, с другой – огромный урон для отечественной культуры, это «обезлюдивает» местность, нарушает культурный ландшафт, с которым этот памятник связан. Вельский район чрезвычайно богат не только храмами и часовнями, но и расписными крестьянскими домами. В деревне Чурковская Благовещенской волости жило не одно поколение семейства художников Петровских. Сохранился их родовой дом, замечательно расписанный. И сохранилась их работы в других домах с фасадной и интерьерной росписью. Нам удалось поставить на региональную охрану эти дома. Казалось, мы их защищаем. Но это только на бумаге.Мы пытались найти дом, который можно спасти методом перевозки. В деревне Заручевье находится дом, который расписан Петровскими. Он был перевезен из другой деревни. Перевезен был только второй этаж. Но зато была спасена роспись. И в интерьере была спасена роспись. Замечательная живопись, легко определяется рука мастеров. Визитная карточка Петровских – синие морозные узоры, в разных домах по разному использовали этот мотив. Мы сделали историко-культурную экспертизу. Собрали необходимые документы, чтобы получить разрешение на перевозку. Оказалось, что нет четко установленного списка документов, разрешающий перевозку. Каждый раз требования изменялись. 1,5 года ушло на сбор документов. Тогда решили перевозить без документов, незаконно. Если бы не сделали это, то дом бы погиб. Деньги собрали с миру по нитку. Государство не дало ни рубля. Этот дом мы перевезли. Он почти собран. Осталось отреставрировать интерьерную живопись, частично экстерьерную. И дом готов. Но денег как не было, так и нет. Перевозку удалось осуществить. Но сейчас дело остановилось. Но все-таки дом будет жить. Нет тени сомнения. Вынужденная мера перевозки - есть спасение. В этом смысле «Общее Дело» делает великое дело, оно продлевает жизнь этим замечательным памятникам. Но без государственной поддержки бесценных памятников народной культуры обойтись невозможно». Презентацию выступления можно посмотреть по ссылке.
Архитектор-реставратор, почетный член Союза реставраторов России, управляющий Фонда «Поддержка памятников деревянного зодчества»Шургин Игорь Николаевич в своем докладе отразил проблемы, которые возникают при разработке концепций сохранения деревянной архитектуры. «Почему возник вопрос о концепции? Мы слышали из приветственного слова Толстого, о том, в конце прошлого года расширенный совет собирался и этот вопрос обсуждался. И другие собрания были по этому поводу. Сейчас Министерство культуры озабочено составлением такой вот концепции. Я коснусь нескольких важных вопросов, которые обсуждались на собраниях, про которые я уже говорил. Три вещи нужно обсудить и разъяснить. Первое - перевозка памятников деревянного зодчества. Речь здесь шла о том, что перевозить плохо. Второе, консервация памятников деревянного зодчества. Их много, естественно, всех их реставрировать нельзя. Консервация – эта мера, которая спасет им жизнь. И третье, представление среднего российского гражданина о деревянном зодчестве. Перевозки. Когда в концепцию вносится то, что для того, чтобы спасти памятник, его нужно перевезти – всегда надо помнить: общего решения быть не может. Надо рассматривать каждый памятник отдельно. Перевозка чрезвычайно сложная задача, которая должна решаться на уровне высококвалифицированных исследователей-реставраторов. Таким образом, перевозка не может сейчас войти в концепцию как мера спасения памятников. В отдельных случаях, когда, например, храм 17 века стоит в непроходимой глуши, где нет дорог, где ходят одни охотники и брошенная спичка может уничтожить этот памятник – да, но не как общее решение. Консервация. Особенно там, где работают волонтеры «Общего Дела» – да, это необходимая и благодатная мера. Но когда речь идет о памятниках федерального значения, которые доведены до состояния аварийного, то их консервация уже требует затрат сопоставимых с их реставрацией. Пример, церковь в деревне Большая Шалка. Проект реставрации был разработан несколько лет назад Общим делом. Проект полный и утвержденный. Но начинать работы производственные там нельзя без предварительного укрепления памятника. Т.е. консервации. Это большой шатер в накрененном состоянии и сколько будет стоить укрепление, чтобы он не рухнул?!… Наверное, лучше выделить деньги на полную его реставрацию, чем пытаться сделать что-то такое паллиативное. Закончу тем, что денег на реставрацию этого федерального объекта с высочайшей художественно-архитектурной характеристикой, который внесен во все известные монографии о деревянном зодчестве, нет. Министерство культуры отвечает, что государственно-частное партнерство невозможно. Возвращаюсь к самому понятию – концепция. На сегодняшний день довелось мне увидеть два документа, еще только предлагаемых к обсуждению на методсовете в Минкульте. Они рассматривают ситуацию таким образом: что нужно сначала еще раз все проверить, все инвентаризировать, еще раз все изучить, а потом на этой фундаментальной основе предложить мероприятия по спасению деревянного зодчества. А мы уже сегодня не один раз слышали, что уникальнейшие памятники на грани разрушения. С моей точки зрения, мы должны прежде всего разработать концепцию спасения этих уникальных памятников, а потом сохранять все остальное". Иллюстрации к выступлению можно посмотреть по ссылке.
Архитектор-реставратор, советник РААСН Бодэ Андрей Борисович: «В стране ситуация с деревянным зодчеством катастрофическая. Объектов очень много, которые требуют проведения работ. Выделяемых государством средств хватает на ведение реставрационных работ на 5-7 объектах. Это федеральные крупные памятники с миллионные бюджетами. На реставрацию памятников регионального уровня, которых подавляющее большинство, средств практически не выделяется и они приближаются к своему естественному разрушению. В такой ситуации в ближайшее десятилетие нас ждет массовая необратимая утрата деревянных храмов. Много федеральных памятников требует относительно небольших консервационных работ. Например, церковь в Красной Ляге, где работы по сохранению проводились с участием «Общего Дела» и коллектива сайта «Соборы». Это единственный федеральный памятник, на котором проводились работы в таком инициативном порядке. Они проводились в соответствии с законодательством. Был проект, были соблюдены все условия. Были потрачены относительно небольшие средства и памятник в общем-то законсервирован. На многих памятниках можно было бы проводить такие же работы. Государством это не делается. Надо подавать заявки, но на небольшие работы заявок не подается. На храмы, которые не имеют пользователя, тоже тяжело подать заявки. Уже на этой начальной стадии круг объектов очень сужается. И большинство объектов заведомо становятся брошенными и не могут ждать никакой помощи от государства. Маленькие заявки никому не интересны. Деятельность общественных сил затрагивает те сферы, которые не затрагиваются государством. Это проведение уборки, наведения порядка внутри и снаружи. Кроме волонтеров этого не делает никто. Противоаварийные и консервационные работы – это вмешательство уже иного порядка. Это требует уже подготовки и квалификации. Для многих еще незапущенных памятников небольшие работы были бы спасительными и реально продлили бы им жизнь. Пути взаимодействия с региональными департаментами. Недавно имел разговор с министерством культуры Карелии, они с радостью откликнулись. «Общее Дело» сейчас работают с Кижами и представителей «Общего Дела» ждут на небольшие простые памятники, где не затрагивая предмет охраны, можно вести работы. По поводу перевозки. Приходит мысль, что не надо перевозить. В музеях они тоже сгорают. Нельзя точно сказать, что перевезли, значит, сохранили. Перевозка – это потеря подлинности. При переборке тоже происходит много потерь. Подлинность очень ценна. Она должна быть на своем месте. Можно все вывести, а что на местах останется? Это чревато запустением, обеднением регионов. Это может быть последние вехи жизни где-то стоят. К перевозкам нужно относиться с большой осторожностью, большинство нужно оставлять на своих местах. Задумана концепция сохранения деревянного зодчества. В числе задач – учет, инвентаризация. Известно, что многие деревянные храмы не являются памятниками. Они не были учтены в свое время, так и остались. На этих объектах можно работать без разрешения, но это не значит, что ним нужно относиться как-то пренебрежительно. Ценность у них у всех одинакова. И вот эта постановка на учет в современной ситуации ровным счетом ничего не меняет. Во многих случаях даже спасительно, что это не памятник, и можно спокойно с ним работать с участием специалистов. Чем была бы ценна эта концепция – это проведение инвентаризации деревянных объектов культурного наследия с оценкой состояния памятника. Потому что такой информации нет. Она разрознена и находится в разных руках. Здесь можно было выделить значительную долю объектов , с которыми могли бы работать волонтеры. И системно наметить, чем они могли бы помочь. Пути оптимизации – получение волонтерами профессиональных навыков. И это чрезвычайно ценно. Несколько лет назад этого еще не было. Люди обладают строительными навыками, знаниями в целом. В волонтеркой среде достигнуто понимание ценности объекта культурного наследия, что старинное здание, независимо от его статуса, требует к себе бережного отношения. Во многих экспедициях участвуют молодые архитекторы. Это приближение к профессиональному уровню». Презентацию выступления можно посмотреть здесь.
Руководитель компании "Артель Данила, Макар и братья", доброволец проекта «Общее Дело» Беляев Дмитрий «Я познакомился с «Общим Делом» 4 года назад здесь, на выставке, так как мы сами строим дома из дерева. Когда поехал в экспедицию, то у нас не было никаких исследовательских целей. Но потом я понял, что те знания, которые приобрел в экспедициях, невозможно не использовать в наших строительных работах. Смотря на деревянные дома прошлых столетий, мы видим более гармоничные и убедительные строения (с точки зрения архитектуры), чем сейчас. Несмотря на то, что технологические возможности у строительных компаний выше, но качество и эстетический вид зачастую ниже. Сократить этот разрыв не стоит особого труда, нужно просто оглядываться внимательней на то, что было и использовать это сейчас. Вот эту дороженную доску делаем у нас на производстве. Для нас дороженная доска стала традиционным материалом. Многие наши объекты: бани, беседки мы кроем не металлочерепицой, не мягкой кровлей, ни каким-то другим современным материалом, и не всегда соответствующим задумке, а традиционным покрытием – дороженной доской. Эта доска очень актуальна - традиционная форма, традиционный материал. И мы эту доску начали использовать сразу после того, как я вернулся из экспедиции, потому раньше я даже не задумывался, какие есть еще альтернативы современным материалам. Сруб ставим на валуны. Это тоже соответствует традиции и не только русского Севера, но всей страны. Фундаменты раньше были не железобетонные, дома стояли на камнях, на валунах. Это экономично и при этом выразительно. Если это, например, беседка. И сложностей при постройке такая конструкция не вызывает. Это мало кто использует. В целом, у нас еще все впереди, мы будем еще на Севере искать приемы, которые потом можно будет использовать на практике. Но два уверенно уже переняли: это крыша из дроженной доски и использование фундамента на валунах».
Директор фонда "Спасение деревянных церквей Русского Севера" Баева Маргарита Александровна «После 6-7 лет поездок на Север мы начали понимать, что надо максимально помогать людям, которые там живут. Так созрел проект летней школы. Занимаемся с сельскими детьми. Прошлым летом ехали туда, художники, математики, вместе с ними готовились ко дню деревни. От нас им нужна именно поддержка. Приезжает священник – попечитель нашего фонда. Было совершено 50 крещений в прошлом году. А.П. Чехов говорил: «Не можешь помочь полностью, помоги наполовину; не можешь на половину – помоги на четверть; не можешь на четверть, хотя бы коснись». Мы делаем в Москве магнитики, календари, буклеты – отправляем в деревни. Там они на пожертвования получают 8-10 тысяч. Так получаются небольшие средства на краску, на материал. Поставили детскую площадку. Мы привезли, местные жители установили ее сами. Все пожертвования за календари теперь идут на детскую площадку. У нас тоже есть плотницкая мастерская. Делаем главки. Одна из них будет отправлена в Пертоминск. По нашим наблюдениям в течение трех лет, куда бы мы не приезжали, первыми у памятника нас встречают библиотекари. Библиотекари верующие, хотят заниматься храмами, ратуют, чтобы там были службы. На сегодняшний день у нас 20 подшефных библиотек. Открыта группа Вконтакте. На Север пошли новые книги. Люди очень хотят читать. На Севере нет книжных магазинов. Библиотеки очень нужны. Считаю нужным работать в сфере развития сельского туризма. Возможно это поможет людям на Севере». Презентацию к докладу можно посмотреть здесь.
Работа конференции завершилась словами благодарности священника Алексея Яковлева и совместной молитвой.